Никол Пашинян — РБК: «Не будет никаких столкновений»

Лидер армянской оппозиции Никол Пашинян рассказал РБК, будут ли столкновения с властями на улицах Еревана, выйдет ли Армения из ОДКБ и ведет ли он переговоры с Республиканской партией Никол Пашинян (Фото: Артем Геодакян / ТАСС)

«Кто сказал, что будут столкновения?»

— После срыва переговоров [переговоры лидера протестов в Армении Никол Пашиняна с исполняющим обязанности премьера Армении Кареном Карапетяном были назначены на среду, 25 апреля] ситуация накаляется, остается вероятность, что власти будут использовать силовые методы

— О чем вы говорите? Не будет такого.

— А если произойдут столкновения?

— Не будет никаких столкновений. Кто сказал, что будут столкновения?

— То есть вы даете гарантии, что их не будет?

— Я уверен.

— Вы хотите провести скорейшие перевыборы парламента и победить на них. Как технически вы собираетесь это сделать?

— Мы не говорим, что мы должны победить, а кто-то должен проиграть. Для нас главное — это честные, законные выборы. И мы будем гарантировать такие выборы независимо от того, победим мы в итоге или проиграем.

— Как вы можете их гарантировать? На местах, в избирательных комиссиях остаются люди из команды Сержа Саргсяна.

— Есть конкретные меры, которые будут гарантировать это. В Армении существует единая база отпечатков пальцев и каждый избиратель при голосовании оставляет свой отпечаток. Если во второй раз он придет на тот же избирательный участок, система будет оповещать, что этот гражданин уже проголосовал. Проблема в том, что все избирательные участки имеют отдельные базы. Единой базы между ними нет. Если кто-то проголосует на одном избирательном участке и попробует проголосовать там же во второй раз, система оповещения сработает. Но если он пойдет в соседний участок — нет. Эту систему нужно сделать единой.

— Как вы намерены это сделать в столь короткий срок?

— Это очень простая техническая задача. У нас XXI век, век информационных технологий, и в Армении есть хорошие специалисты по информационным технологиям. Я уверен, что возможно решить это. Кроме того, чтобы гарантировать свободные и честные выборы, мы планируем сделать два списка избирателей — пассивный и активный. Если кто-то покидает территорию Армении, система автоматически должна его извлечь из активного списка избирателей. Таким образом, не присутствующие в Армении люди не будут в активных избирательных списках и их имена невозможно будет использовать для фальсификаций.

— Когда мы говорим о честных выборах, все-таки в первую очередь нужно иметь в виду не технологии, а людей на местах. Как вы планируете организовать свою партийную региональную сеть? Как поменять людей на местах, которые оставались лояльны прошлой системе все это время?

— Мы не хотим республиканскую партийную сеть изменить на нашу партийную сеть. События, произошедшие в Армении в последние 10–15 дней, многое меняют. Меняет психологию и мышление людей. Всего месяц назад очень многие люди в Армении думали, что они вообще ничего не решают. Это мышление очень способствовало тому, чтобы люди брали взятки и голосовали согласно этим взяткам. Но сейчас, я уверен, люди понимают ситуацию и свою роль в деле будущего страны, и это многое меняет. Эти перемены — еще один фактор, гарантирующий свободные выборы.

«Я не хочу учитывать украинский опыт»

— Вы встречались сегодня с послом России. Расскажите, кто инициировал эту встречу, и назовите основные темы, которые обсуждались.

— Я инициировал эту встречу, мы обсуждали ситуацию в Армении. Мы обсуждали очень многие вопросы, и главное — это, конечно, как Россия может понять ситуацию и как Россия может способствовать [разрешению] этой ситуации.

— Нет ли у вас опасений, что в случае затяжного политического кризиса Россия может занять некомфортную для вас позицию, учитывая украинский опыт?

— Вы знаете, я не хочу учитывать украинский опыт, потому что это вообще другая история. Я хочу четко констатировать (и об этом шла речь во время встречи с послом), что у этого [протестного] движения нет вообще никакого геополитического контекста. И это не движение ни против России, ни против Соединенных Штатов, ни против Евросоюза, ни против Ирана, ни против Грузии. Это движение против коррупции, это движение против неэффективного правления, и это чисто внутриармянское движение. Есть некоторые субъекты, которые хотят представить, что они делают что-то по соглашению с Москвой [речь об исполняющем обязанности премьер-министра Армении Карене Карапетяне]. Но я очень рад, что официальные представители России говорят, что не намерены вмешиваться во внутренние процессы Армении, тем более что тут нет никакого геополитического контекста и вообще нет ни капли антироссийских настроений.

— Нагорный Карабах вы обсуждали [с послом России]?

— Не очень детально, но этот вопрос тоже был.

— Это был первый посол, с которым вы встретились?

— Нет, утром я встречался с послами Евросоюза в Армении и после встречи с российским послом встретился с послом США.

«Армения должна понять, какие обязательства имеют наши стратегические партнеры перед нами»

— Что нужно исправить в ЕАЭС [Евразийский экономический союз]?

— Тут очень много проблем, и я надеюсь, что мы очень спокойно и терпеливо будем обсуждать эти проблемы и не будет никаких кризисов в этой сфере.

— Вы говорите без какой-либо конкретики.

— Да. Потому что это очень чувствительная тема, и мы должны быть очень осторожны.

— Поясните, пожалуйста, еще раз: выступаете ли вы за сохранение членства Армении в ОДКБ [Организация договора о коллективной безопасности] и почему?

— Мы никогда не говорили, что Армения должна покинуть ОДКБ. Мы говорили, что Армения должна понять, какие обязательства имеют наши стратегические партнеры перед нами и какие конкретные обязательства имеем перед ними мы, потому что очень много неразберихи в этой сфере. Мы считаем, требования нужно конкретизировать и обоюдные обязательства.

«Кто придет — мы решим нашу задачу, а не придет — не решим задачу»

— Почему вы пошли на обострение и отменили переговоры с Карапетяном [переговоры были запланированы на среду]?

— Потому что многие республиканцы не видят его своим представителем. Я просто просил привести еще двух человек. Он отказался.

— Что вы будете делать, если Республиканская партия каким-то образом не даст вам стать временным премьером? Сколько тысяч человек вы готовы вывести на улицы?

— Эти люди сами выходят.

— Нет, вы их выводите.

— Я буду приглашать многих. А кто придет — мы решим нашу задачу, а не придет — не решим задачу.

— То есть вы готовы выводить людей на улицы до тех пор, пока вам ваши политические соперники не дадут стать временным премьером?

— Да. Не то что я. Я просто думаю, что люди не дадут нам действовать по-другому.

«Мы ведем переговоры с отдельными депутатами»

— Правильно ли я понимаю, что вы никого кроме себя не видите на месте временного премьера?

— Почему вы всегда говорите «вы, вы, вы»? Это народ решил, что премьером должен быть я.

— Больше кандидатур нет?

— Ну сегодня уже решили на площади этот вопрос.

— Ведете ли вы сейчас переговоры с Республиканской партией в какой-либо форме?

— Да. Мы ведем переговоры с отдельными депутатами из Республиканской партии, с отдельными ее официальными лицами, потому что ситуация такова, что нет той фигуры, которая реально может говорить за всех республиканцев. Поэтому мы вчера предлагали, чтобы переговоры были не между мной и Кареном Карапетяном, а чтобы в этих переговорах присутствовали еще и спикер парламента Армении Ара Баблоян и руководитель республиканской фракции Ваграм Багдасарян. Потому что очень многие республиканцы нам прямо говорят, что Карен Карапетян их не представляет. Мы думаем, что эти переговоры должны быть эффективными, и мы должны быть уверены, что разговариваем с представителем всех республиканцев. Карен Карапетян не является таким представителем.

— С кем из депутатов Республиканской партии в парламенте вы вели переговоры? Назовите хотя бы их число. Сколько их?

— Много. Больше 30.

— Расскажите о своих переговорах с Царукяном. Что вы обсуждали и каких договоренностей достигли? Пойдете ли вы на выборы единым блоком?

— Я сейчас не могу ничего говорить, потому что пока переговоры в процессе и нет конкретных соглашений.

— В каких вы отношениях с экс-президентом Армении Левоном Тер-Петросяном?

— Нет отношений вообще.

«Мы намерены реформировать систему торговли»

— Какая у вас программа политических и экономических реформ? Назовите инициативы, которые вы первым делом предложите, если станете премьером до проведения досрочных парламентских выборов.

— В экономической сфере есть очень тривиальные решения и есть некоторые новые идеи. Тривиальное решение — что в Армении не должно быть вообще никаких монополий. Потому что 20 тысяч наименований продуктов импортируется [в Армению] очень узким кругом бизнесменов. Фактически для других запрещено делать это. Компания Carrefour — одна из крупнейших фирм в сфере торговли сахаром. Но фактически Carrefour запрещено импортировать сахар в Армению. Нужно им разрешить делать это и другим тоже разрешить, и мы это обязательно сделаем. И еще мы намерены реформировать систему торговли так, чтобы практически уничтожить теневую экономику.

— Каким образом?

— В России есть бонусные карты, когда покупаешь что-то в магазинах и какой-то процент от покупок остается на балансе этой карты. Мы хотим сделать единую бонусную систему в платежной системе Армении — в такси, магазинах, сфере услуг. Некоторый процент годовых покупок будет копиться на вашем открытом банковском счете, который вы сможете забрать, когда захотите. Это нужно, чтобы покупатель был заинтересован в регистрации транзакций. Налоговые органы будут регистрировать эти транзакции и, соответственно, брать с них пошлину. Мы посчитали, что за год это привело бы почти к 30-процентному росту бюджета. Это означает повышение заработных плат, пенсий и так далее

— Армения зависит от российского бизнеса. В частности, дочернее предприятие «Газпрома» «Газпром Армения» обеспечивает поставку и реализацию природного газа на внутреннем рынке страны. Не считаете ли вы необходимым снизить эту зависимость и, например, передать реализацию на внутреннем рынке армянским компаниям?

— Нужно посмотреть, как образуется цена на газ на армянском внутреннем рынке, потому что на границе российский газ действительно довольно дешевый. Когда он доходит до людей, цена растет вдвое. И это очень сомнительный факт. Мы будем работать над тем, чтобы понять, почему это происходит, и я надеюсь, у нас будут некоторые возможности снизить цену на внутреннем рынке.

Источник