Институциональная культура алчности. Черта, которую сложно искоренить.

Индустрия финансов всегда славилась и по сей день славится громкими скандалами. Каждый новый случай вызывает все большее возмущение общественности. Более того, уже сформировалась целая культура, в основе которой лежит алчность. Можно ли с этим бороться? Эндрю Хэтч, трейдер и эксперт в области финансов, представляет свой взгляд на сложившуюся ситуацию.

Индустрия финансов всегда славилась и по сей день славится громкими скандалами. Каждый новый случай вызывает все большее возмущение общественности. Более того, уже сформировалась целая культура, в основе которой лежит алчность. Можно ли с этим бороться? Эндрю Хэтч, трейдер и эксперт в области финансов, представляет свой взгляд на сложившуюся ситуацию.

В 1991 году я сам оказался в эпицентре скандала. Я занимался торговлей драгоценными металлами в зале фиксинга Salomon Brothers размером с футбольное поле. Пол Мозер, главный трейдер, cпециализирующийся на торговле казначейскими векселями США, решил провернуть махинацию с аукционами по размещению государственных облигаций США. Насколько я знаю, подобные действия стоили ему свободы и банкротства причастному к махинации банку. В той ситуации остальные участники рынка были готовы выпить из меня все соки.

В финансовых аферах нет ничего нового. История уже знает множество примеров, а еще больше скандалов разразиться в будущем, если не понять и не устранить их причины. В результате громкого финансового скандала, разразившегося в 2008 году, разорились крупнейшие инвестиционные банки Соединенных Штатов Lehman Brothers и Bear Stearns. Сложившаяся ситуация вынудила регуляторов и политиков принять соответствующие меры. Органы надзора и регулирования, такие как Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC) и Комиссии по фьючерсной торговле товарами (CFTC), получили новые полномочия. Закон Додда-Фрэнка о реформе Уолл-стрит и защите прав потребителей установил множество новых правил, регулирующих работу рынка.

Махинации продолжились

Средства массовой информации и законодательные органы потратили массу времени, выявляя и освещая различные махинации, особенно в финансовых учреждениях. Практически все американские банки, за исключением одного, отказались работать с сырьевыми товарами. Подкомитет Сената, который в то время возглавлял Карл Левин, заявил о наличии веских доказательств того, что данный вид деятельности подверг крупнейшие банки катастрофическим рискам, которые не были изучены в достаточной мере. По словам сенаторов, сложившаяся ситуация заставила банки поднять цены для конечных потребителей сырьевых товаров, что крайне отрицательно сказалось на американской промышленности. В статье, опубликованной 24 ноября, я поставил перед сенатором Левиным следующую задачу. Моя точка зрения состояла в том, что подобные заявления отдают рынок сырьевых товаров на растерзание манипуляторам, в то время как законодательство США и налоговый зонтик лишь усугубляют проблему.

Махинации на финансовых рынках продолжаются. Так было, есть и, возможно, будет всегда. Для решения проблемы необходимо понимать, в чем состоит ее суть и откуда она берет начало. Я бы сказал, корень проблемы состоит в том, что алчность лежит в самой основе рынка ценных бумаг.

Злость людей

Люди злые. Экономический кризис 2008 года столкнул лбами Уолл-стрит и Мейн-стрит. Консерваторы стали считать трейдеров, брокеров, аналитиков и других высокооплачиваемых сотрудников и менеджеров Уолл-стрит злом во плоти.

Когда я только начал работать трейдером в середине1980-х годов, я ощутил эту злость на себе. Один из членов моей семьи закончил интернатура и ординатуру по хирургии. Мы оба были примерно одного возраста. Я посвящал все свое время продвижению по карьерной лестнице на Уолл-стрит. К 30-летнему возрасту я уже зарабатывал много денег, в то время как мой родственник, работающий врачом, тщетно пытался расплатиться по кредиту за обучение скромным доходом молодого специалиста. Неоднократно он повторял мне: «Я провел годы в колледже, медицинском институте, интернатуре и ординатуре, убивая себя, и к тому же взял в долг целое состояние. А ты сразу после колледжа пошел работать на Уолл-стрит и сейчас зарабатываешь больше, чем я во много раз. Это не справедливо.» Тогда я не придавал этому большого значения и списывал все на зависть. Но анализируя сейчас его высказывания, я понимаю, что они были обоснованными. Такое мнение присуще тем, кто считает, что на Уолл-стрит и в банках люди перекладывают бумажки, чтобы получить прибыль от денег, в то время как все остальные создают что-то, обслуживают людей или вносят непомерный вклад в развитие общества. Эти противоречия являются основанием для раздражения, которое вызывает сотрудник Уолл-стрит. И, кажется, оно становится еще сильнее, когда происходят экономические спады и беспорядки.

Культура, построенная на алчности

Банковское дело, финансы, торговля и другие отрасли Уолл-стрит глубоко уходят корнями в культуру, построенную на жадности. В бизнесе деньги выступают в виде награды, прибыли и главного мотивирующего фактора. Один из моих руководителей часто говорил: «Чем больше мы зарабатываем,тем беднее мы себя чувствуем.» Это высказывание является абсолютно верным, так как чем больше мы зарабатываем, тем больше денег нам хочется получить. Данная культура заставляет денежный станок быть всегда в рабочем состоянии и приносить все больше и больше прибыли.

Я вспомнил другого своего руководителя, который рассказывал мне о том, как он проводил собеседование при приеме на работу одного трейдера. Магазин этого трейдера понес убыток в $50 миллионов, и я подумал, что за ужасный человек, который смог разорить собственный магазин. Но мой руководитель посмотрел на это с другой стороны и сказал: «Тот, кто может потерять $50 миллионов, тот может их и заработать. Он любит рисковать.» Это высказывание многое говорит о культуре Уолл-стрит и ее ориентации на риск.

Культура в мире финансов всегда имела в своей основе жадность. Пол Мозер разорил банк Salomon Brothers, потому что соперничал со своими коллегами, которые получали $20 миллионов в виде бонусов. И хотя в нормальных условиях было невозможно получить тот объем прибыли от бизнеса Мозера по торговле государственными ценными бумагами, культура толкала трейдера зарабатывать всё больше и больше.Каждый год руководство банка увеличивало планку дохода. Трейдер был вынужден бороться за достижение этого минимального лимита и превышения его. В итоге Мозер решил внедрить определенные правила, чтобы достичь финансовые цели компании, как он тогда думал, и свои цели.Вопрос заключается в том, что был ли Мозер настоящим преступником или просто человеком, который переоценил свои возможности. Существует еще очень много примеров такого поведения. В основе решения, которое было принято каждым из героев, лежит одна и та же причина. Акционеры покупают акции компании с целью инвестирования в ее будущий успех.Первостепенной задачей руководства компании является увеличение биржевой стоимости акций. Ежеквартально каждая компания выпускает отчёт по своим доходам. Если прибыль не соответствует намеченной цели, цена акций падает, и компанию ждёт выговор. Если же доходы превышают целевой уровень, цена акций возрастает, и компанию ждёт вознаграждение. Таким образом, руководство компаний ориентируется на выполнение квартальных или, самое длительное, годовых целей. В мире Уолл-стрит на частных игроков слишком большое давление оказывается руководством, акционерами и самим рынком, чтобы увеличивать доходы на постоянной основе.

В этом и состоит вся суть культуры Уолл-стрит и любого бизнеса, вскармливающего жадность, которая так злит внешнюю публику, привыкшую к крайностям и подверженную дурному влиянию СМИ. Существует ли решение? Было бы проще разобраться с алчностью на рынках - будь то фондовый, валютный, товарный рынок или рынок долговых обязательств, если бы законы и принципы этики по всему миру были одинаковыми. Но не в этом суть. Например, Китай справляется с жадностью и финансовыми махинациями одним из двух способов: всё это либо полностью игнорируется в одних случаях, либо карается долгим тюремным сроком или смертной казнью в других.

Испытание для Америки состоит в том, чтобы одновременно вести и сохранять институты, наращивающие капитал, создающие ликвидность и поддерживающие бизнес не только в США, но и по всему миру. В национальных интересах США найти решения и сохранить предприятия в пределах своих границ. Проблема большинства найденных недавно решений состоит в том, что они отвечают на проблему, а не предотвращают её. В результате, компании становятся более гибкими и ищут наиболее благоприятную для их деятельности юрисдикцию, отдаляясь от США, чтобы избежать американских законов и налогов. Когда подобное случается, США теряет и контроль над ситуацией, и доходы. Также законодательство, реагирующее на проблему, а не предотвращающее её, может привести к тому, что бизнес, ограниченный нормами США, окажется менее конкурентоспособным на международной арене.

Решение лежит в предупреждающем подходе, поощряющем сотрудничество между Уолл-стрит и так называемой Мейн-стрит, представляющей малое предпринимательство. Генри Клей, талантливый оратор, представлявший штат Кентукки как в Сенате, так и в Палате представителей в середине 1800-х годов, был прозван «Великим мастером компромисса». Он был спикером Палаты представителей (трижды), Госсекретарём США, а также трижды неудачно баллотировался на пост президента США. Клей говорил, что лучший компромисс - это когда обе стороны покидают стол недовольными. На данный момент Уолл-стрит и Мейн-стрит необходимо договориться между собой, а Америке нужен лидер, способный создать и распространить предупреждающий подход к проблеме институциональной культуре алчности.

Эндрю Хект

Энди Хэкт – это известный трейдер на сырьевом рынке, а также эксперт и аналитик торговли опционами. Почти 35 лет он провёл на Уолл-стрит. Энди всё ещё поддерживает связь со своими источниками и сетью трейдеров по всему миру. Сейчас он ведёт программу о товарном рынке (“The Commodities Hour”) на радио www.tfnn.com. Его книгу “How to Make Money with Commodities” («Как заработать на товарном рынке») можно приобрести на сайте amazon.com.